Часть 15 . Бесконечный день

     Давид спешил домой. Времени было очень мало, а надо было еще успеть навестить родителей. С самого утра он не переставал думать, как они пережили утреннюю бомбежку вражеских самолетов, живы ли, как воспримут новость о его отправке на фронт. Потом мысли переключались на Лею. Может быть она уже родила? Как Шмулик с Нюсенькой, успокоились ли, не плачут ли? После всего пережитого за весь день еще одна тревожная мысль не покидала Давида. Как враги узнали о точном месторасположении части?
   Вспомнился небольшой инцидент, который произошел еще весной. Давид тогда не придал ему значения, а теперь вспоминая, понял, что сын оказался прав. Иногда Давид брал с собой на работу Шмулика. Мальчику очень нравилось находится на территории части и наблюдать за всем происходящим. Он с восторгом смотрел, как марширует строй солдат, слушать солдатские песни, рассматривать технику. Но больше всего его привлекала  военная форма. Начищенные сапоги, кожаный ремень с блестящей пряжкой, петлицы, пуговицы. Любознательный Шмулик  выучил все звания и знаки различия офицеров и солдат.
  

  В тот день Шмулик с ватагой ребят возвращался из школы. Навстречу пацанам шел офицер. Мальчишки с восторгом смотрели на молодого офицера, на его новую форму. Офицер остановился и окликнул ребят:

- Здравия желаю. Я только, что прибыл в ваш городок, мне нужно найти воинскую часть     (далее Шмулик услышал знакомое название части, где работал отец). Поможете?

   Ребята с радостью согласились, гордясь, что идут по городу с офицером Красной Армии. И только Шмулик заподозрил неладное. Вроде все было, как надо во внешнем виде офицера, но что-то настораживало пацана. И вдруг он понял - пуговицы, они были совсем не такие, как у остальных офицеров из папиной части. Мальчишки проводили военного до ближайшего перекрестка и указали по какой дороге можно дойти до расположения части. И только после этого Шмулик признался  друзьям в своих подозрениях. Они решили обратиться в ближайший милицейский участок. Шмулик подробно рассказал обо всем дежурному милиционеру. В участке ребятам пообещали во всем разобраться, и они радостные, с чувством выполненного долга разошлись по домам. Вечером Шмулик рассказал обо всем Давиду.

- Сынок, ты не напутал ничего,- Давид засомневался в подозрениях сына.

- Нет, папа. Это точно были не такие пуговицы.
  

Чем закончилась та история, арестовали ли молодого офицера? А даже, если и арестовали, был ли он один вражеский шпион в городе? Теперь Давид знал точно, что сын не ошибался.

   А вот и дом родителей. Цел и невредим. У Давида отлегло от сердца, он вздохнул с облегчением и открыл входную дверь.

- Сыночек мой золотой, как дома, как дети, как Лея, - старенькая мама стала обнимать и целовать Давида, задавая вопросы, которые не давали ей покоя весь день.

Вдруг она вздрогнула.
- Ты в форме? Зачем, сынок? Куда ты собрался?- непонятная тревога и страх охватили Песю.
- Мою часть переводят завтра на рассвете, куда точно, я пока не знаю. Я напишу, мама. Извини, родная, у меня очень мало времени. Я бегу домой, надо попрощаться с Леей и детьми.

  Расставание было тяжелым. Давид даже не мог представить, что будет так больно оставлять своих стареньких родителей, уезжая неизвестно куда и неизвестно насколько в это тревожное и опасное время. "Увидимся ли?",- промелькнула страшная мысль. Последний взгляд, последние слова благодарности, последние объятия. Сильная нечеловеческая боль в сердце

- Все надо бежать, молитесь за меня!

  Давид направился в сторону родного дома. После всего пережитого с утра, после расставания с родителями у него не осталось сил. Он расплакался, как в детстве, ожидая, что сейчас теплые материнские руки обнимут его и отведут любую беду. Но никого не было рядом. А впереди новая боль, новое расставание с Леей и детьми.

  Лея ждала Давида. Он ушел еще на рассвете, обещая скоро вернуться. Длинный бесконечный страшный день тянулся целую вечность, вмещая в себя новые и новые события. Еще с утра Лея пыталась заняться домашними делами, чтобы хоть так забыться и успокоиться. Рядом с ней постоянно находились родные, не оставляя беременную женщину одну. От дома никто далеко не уходил, боялись новых бомбежек, вздрагивали от малейшего шума. Дети не играли и не шумели, не раздавался их радостный смех, и даже говорили  они шепотом, боясь потревожить тишину, которая наступила после утренней бомбежки. В полдень маленький городок оглушили громкоговорители, неся ужасную весть о войне. Люди плакали. Страх и неизвестность витали в воздухе, перехватывали дыхание, не давая вздохнуть полной грудью.
  Впервые за все время Лея почувствовала сильную усталость, болела поясница, ноги налились тяжестью, живот опустился, вызывая тупые болезненные ощущения  внизу живота. "Скоро, уже очень скоро",- поняла женщина.

- Мама, я прилягу. Что-то мне совсем невмоготу.
-Уж не рожаешь ли ты, Лея?
-Нет, я просто устала.

А потом прибежал Айзик.
- Фима, получил повестку в военкомат. Срочная мобилизация на фронт. Мама, надо помочь ему собраться.

   Перл ушла вместе с Айзиком, чтобы собрать вещи для Ефима и проводить его до военкомата. Лея поднялась, превозмогая боль  и усталость, позвала детей и тоже пошла в родительский дом проводить брата.
Только осенью прошлого года молодой парень отслужил в армии, вернулся окрепший, возмужавший, радостный. И вот снова проводы, теперь на войну. Перл собрала сына. Обняла.

- Сынок, возвращайся, пожалуйста,- материнское сердце разрывалось от боли.

Ефима провожали только Айзик и Зюсь. Перл осталась с Леей и детьми дома.

   Маленькая площадь перед зданием военкомата была заполнена. Даже на соседних улочках не было свободного места. Молодые, крепкие, здоровые ребята стояли в очереди с повестками в руках. Уставший офицер проверял документы, давал какие-то распоряжения, заполнял бумаги.

- Все, прощайтесь с родными. Машина уже ждет за углом.

   Ефим бросился к отцу и брату. Скупая слеза скатилась из глаз Зюся. Он устал провожать своих детей. Из восьми рядом оставались теперь только Айзик и Лея. Так и не прояснилась судьба Мойны и Мирона. Митенька, самый младший был в армии, Иосиф жил в далекой Америке, Молка с семьей в другом городе. Теперь провожали Фиму.

- Береги себя, сынок. Мы тебя очень любим и будем ждать с мамой твоего возвращения.
-По машинам,- последовала команда.

На площади раздались рыдания и стоны.
- Папа, пойдем скорее домой,- Айзик не мог слышать эти крики. Хотел кричать сам от боли и бессилия. Он до сих пор не знал, где его жена и трое детей. Из Польши известий не было.

  Лея и Перл держались из последних сил. Перл не хотела тревожит  беременную Лею, а Лея боялась причинить новые страдания матери. И они обе боялись еще больше напугать детей, которые остро реагировали на все происходящее.

  А потом на подводе приехала глава горсовета, немолодая женщина, уставшая, с осипшим голосом,  и попросила  собраться всех жителей с ближайших улочек.

- Сегодня началась война. Проходит мобилизация солдат в ряды Красной Армии. А мы здесь в тылу должны помогать им, чем можем. Но прежде следует соблюдать меры безопасность при бомбежках. Теперь о приближающейся опасности будет предупреждать сирена. Следует немедленно проследовать в специальные укрепленные места. Запрещено спускаться в погреба и подполья. Это опасно. Возле ваших домов открыто бомбоубежище, в двухэтажном здании напротив есть огромный подвал. И еще. Началась эвакуация населения. Старики, женщины и дети в первую очередь могут эвакуироваться с местного железнодорожного вокзала.

    Женщина замолчала, оглядела толпу, увидела еврейские лица.

- Евреи, обращаюсь к вам. Уезжайте немедленно. Спасайте своих детей,- и больше ничего не объясняя, дернула вожжи и поехала дальше по затихшему от ужаса городу.

  День, длинный и страшный заканчивался. Лея ждала Давида, а он не появлялся. Перл уложила спать маленькую внучку. Шмулик наотрез отказался ложиться, пока не дождется папу.

- Лея, я пойду домой. Пока Давида нет, я пришлю Айзика, чтобы он был рядом с вами. Я дам ему матрас, пусть ложится на полу в комнате детей,- Перл еле держалась на ногах.

- Хорошо, мама. Иди отдыхай.

  Скоро пришел Айзик. Расстелил матрас возле кроватки Нюси, лег отдыхать.

  Надвигалась ночь. Лея и Шмулик ждали Давида, не зная, что впереди их ждет расставание.