Часть 13. Молитва

    Жизнь в маленьком городке текла привычно - неспешно и скучно. Зимой, когда не было забот в огороде и в саду, когда нельзя было посидеть на лавочке возле ворот и поговорить с шумными соседями, когда на тесных улочках лежали сугробы из снега, для тех, кто не работал, наступал период тишины.
     

  Лея не очень любила эти короткие зимние дни, когда приходилось утром вставать в полной темноте и сразу растапливать печь, чтобы к подъему детей успеть прогреть дом. И еще приготовить ведро с теплой водой, чтобы умыться и почистить зубы для всей семьи. В сильные морозы вода в колодце промерзала настолько, что приходилось набирать в пустые ведра чистый, сверкающий  белизной снег вместо воды. Лея, которая совершенно не привыкла сидеть без дела, пыталась  разнообразить зимние будни  в поисках различной домашней работы. Вокруг дома убирала  снег, делала аккуратные, ровные дорожки к колодцу, к калитке, к дому родителей. Выносила половики и дорожки на улицу, кидала их на снег, веником чистила от пыли и грязи. Пока готовила обед, стирала, убирала в доме, занималась детьми, день быстро шел на убыль. Давид приходил поздно. Новая работа занимала  у него много времени. Начальнику столовой приходилось ездить в ближайшие колхозы, составлять договора на покупку молока, мяса, яиц, проверять лично качество продуктов, следить за порядком в столовой. Лея и дети всегда ждали  вечером с работы Давида домой. Всей семьей садились ужинать за стол, на котором стояла старая керосиновая лампа. Маленький фитилек горел тусклым желтым светом, отбрасывая большие прыгающие тени на стены. В печи непрерывно потрескивали поленья, наполняя дом теплом и уютом.
     

 Это были загадочные спокойные семейные вечера, когда можно было расслабиться от дневной суеты, поиграть с детьми, а потом уложив детей спать, поговорить и помечтать о будущем, наслаждаясь каждым мгновением быть вместе, даря тепло друг другу, утопая в нежных объятиях любви. Новая беременность только украсила молодую женщину, округлив формы живота и груди. Лея расцвела так, как только может расцвести женщина от счастья рядом с дорогим и любимым человеком. Ей и Давиду тогда хотелось, чтобы это состояние умиротворения не заканчивалось никогда, а все, что плохое происходило в мире, не касалось их дома и семьи.

   Но время шло неумолимо. И вокруг происходило много плохого и непонятного. Из Польши приходили ужасные новости. До сих пор не было ничего известно о судьбе семьи старшего брата Айзика и о двух младших братьях Мойне и Мироне и их семьях. В родительском доме и в доме Леи продолжали ждать и надеяться, что война в Европе скоро закончится, и они смогут обнять своих родных. Из далекой Америки приходили тревожные письма от брата Леи - Иосифа и от четырех братьев Давида, которые уехали в начале двадцатых годов из родного городка. Они пытались каким-то своим способом дать понять, что новая власть Германии относится к евреям плохо и надо остерегаться всеми силами, и по возможности держаться по- дальше от всего происходящего.

   Весна наступила с дождями и слякотью, но скоро пробилась первая трава, зацвели молодые деревья в саду, защебетали птахи, которые вернулись с теплых краев, а чуть позже расцвела сирень и загудели майские жуки,  и пришла полная уверенность, что год будет спокойный, богатый на урожай. А, главное, скоро-скоро в молодой семье будет долгожданное пополнение - рождение третьего ребенка.

   Наступил июнь. Родители Леи в начале месяца съездили в гости к старшей дочери  Молке, чтобы проведать ее семью, посмотреть на двух внуков и маленькую внучку. Через пару недель они вернулись домой, чтобы успеть к предстоящим родам младшей дочери и помочь ей  управляться в доме. Для родителей Леи эта поездка стала глотком воздуха в безрадостном ожидании вестей из Польши от старших сыновей.

  В субботу 21 июня Давид, как и обычно, взял выходной. Он вырос в религиозной семье, где всегда соблюдали еврейские традиции. И хотя новая власть уже давным давно запретила любую религию, разрушив церкви, синагоги, костелы, простой люд  по велению сердца помнил и, по возможности, исполнял святые заповеди. Для евреев суббота всегда была священным праздничным днем, в который строго-настрого запрещалось работать. Уже не было в живых старого ребе, молитвенные принадлежности спрятаны в тайные места, но евреи помнили и исполняли заветы своих предков.
   

   Накануне вечером в пятницу Лея зажигала в доме две свечи, молясь за покой, мир и святость дома. Она произносила  наизусть молитву, которой научила ее мама Перл, а ту в свою очередь научила ее мама, бабушка Леи. Маленькая Нюся всегда помогала Лее и очень гордилась, что ей доверяли и разрешали зажигать свою собственную одну свечу и читать вместе с мамой молитву. С утра в субботу Давид спешил в дом к отцу Мойше вместе с сыном Шмуликом . В доме отца собирались его братья, племянники,  и все вместе они читали субботнюю молитву.  Так было и ту субботу, 21 июня.
Молитва лилась из уст евреев.

   Барух ата Адо-най Эло-hэйну вЭло-hэй авотэйну Эло-hэй Авраам Эло-hэй Ицхак вЭло-hэй Яаков. haЭль hагадоль hагибор вэhанора Эль эльон гомэль хасадим товим конэ hаколь вэзохэр хасдэй авот умэви гоэль ливнэй внэйhэм лэмаан шмо бэаhaва.

Благословен Ты, Господь, Б-г наш и Б-г отцов наших, Б-г Авраама, Б-г Ицхака и Б-г Яакова, Б-г великий, могучий и грозный, Всевышний Б-г, дарующий блага, сотворивший все и помнящий добрые дела отцов, и, по любви Своей, посылающий избавителя сыновьям их сыновей ради имени Своего!

   И дальше.


    Зохрэйну Адо-най Эло-hэйну бо лэтова уфокдэйну во ливраха вэhошиэйну во лэхаим товим. Увидвар йешуа вэрахамим хус вэхонэйну. Вэрахэм алэйну вэhошиэйну. Ки элэха эйнейну. Ки эль мэлэх ханун вэрахум ата.

Вспомни нас, Господь, Б-г наш, к добру в этот день и отнесись к нам в этот день с вниманием, благословляя нас; и спаси нас в этот день для благополучной жизни; и по обещанию Своему спасти и помиловать нас, пожалей нас и смилуйся над нами; и будь снисходителен к нам, и спаси нас — ведь на тебя устремлены наши взоры, потому что Ты, Б-г, — владыка милосердный и милующий.

   И дальше, и дальше. Молитва неслась из души каждого еврея, даруя веру в светлое будущее, надежду на мир и покой в каждом доме. И слышался в ней  и крик, и зов, и стон, и хвала, и радость, и мольба, и очищение, и восхваление. 

    После молитвы Давид поспешил домой, боялся оставлять Лею одну дома. Со дня на день ждали прибавления в семье. 

- Лея, только не рожай сегодня в субботу,- пошутил Давид,- настоящий еврей должен отдыхать.
- Хорошо, Давид,- я потерплю, отшучивалась Лея.

    В воскресенье Давид должен был идти на работу.

- Солдаты хотят есть в любой день, - объяснил он жене,- я постараюсь не задерживаться. Ты только жди и не рожай без меня.

  А на рассвете 22 июня их разбудил гул тысячи самолетов, а затем раздались сильные взрывы. Стены маленького дома дрожали от каждого нового взрыва. Земля стонала от боли. Дети громко плакали.

- Давид, что это?- голос Леи дрожал от страха и ужаса.

- Это война, Лея.