Часть 27. Новые испытания

   Утром каждого нового дня Григорий Маркович аккуратно угольком писал следующее число месяца. На смену июню пришел жаркий страшный и голодный июль 1941 года.

   Чем ближе эшелон приближался к Киеву, тем чаще приходилось останавливаться, чтобы укрыться от очередной атаки с воздуха. Немецкие бомбардировщики по несколько раз в день наносили свои смертоносные удары по городам, станциям, эшелонам. Практически безнаказанно, хладнокровно фашисты использовали свое преимущество в воздушном пространстве. Появились у врага бомбардировщики с мощными прожекторами, которые могли и  ночью находить цели для уничтожения. Это было особенно страшно. Сначала слышался гул, а потом черное небо разрезал ослепительный белый луч, который высвечивал невинную жертву для смертельного удара.

  Во время налетов снова и снова люди из теплушек пытались бежать подальше от состава, укрыться  и ждать своей участи. Кровь и смерть ходили рядом с каждым, проверяя на прочность, испытывая силы.

  Но страшнее вражеских бомб оказались голод и жажда. Домашние запасы еды и воды быстро закончились. Изредка удавалось раздобыть какое-то варево на небольших станциях и набрать воды во фляги. Чувство голода не покидало ни днем, ни ночью. Оно овладело сознанием людей полностью, мешая думать о других проблемах и делах. Все мысли жителей теплушки были сосредоточены только на еде. При каждом торможении состава самые ловкие спрыгивали на землю в поисках съедобного. Собирали коренья, травы, цветы, кору деревьев. Срывали молодые колоски пшеницы и бежали назад, чтобы успеть заскочить в поезд. Счастьем было проезжать мимо деревень, которые находились рядом с железной дорогой. Можно было  раздобыть воду и что-то съестное в обмен на сережки, кольца. А иногда, что греха таить, приходилось и воровать. Надо было  учиться выживать, чтобы продолжать жить.

  Потом в общем котелке смешивали эти добытые с трудом продукты, варили и раздавали сначала детям, а потом остатки делили на взрослых. Лея получала свою долю наравне с детьми, так решили сообща в вагоне.

- Ты кормящая мама, это для твоего ребенка.

 Лея не могла без слез смотреть в глаза своим старшим детям, когда они доедали свои небольшие жалкие порции.

- Мама, я хочу есть, - плакала беспрерывно Нюсенька.

Шмулик молчал. Но было видно, как тяжело ему сдерживаться. Женщина решила разделить свою еду между детьми

 - Что же ты делаешь, глупая, а чем кормить будешь грудничка? Пропадет же дитя без молока,- запричитала соседка.

-А что делать? Эти же тоже голодные,- возразила Лея, оправдывая свой выбор.

Ее материнское сердце разрывалось от боли. Не могла она есть, когда на нее смотрели голодные глаза старших детей. А умом понимала: если не есть самой, то не сможет выкормить младшую.

-Не вини себя, не по своей воле. Проклятая война виновата. Ешь. Эти без тебя тоже не выдюжат. Ты им живая нужна.

   Через несколько дней голода у большинства людей в теплушке начались слабость, разбитость, головные боли. У некоторых появились признаки обезвоживания и отравления: понос, рвота. Особенно тяжело было детям и старикам. Ситуация усугублялась нехваткой воды и июльской жарой. Даже, когда раздавалась очередная команда "Воздух" и следовало бежать из вагонов, у людей не хватало сил, чтобы подняться с нар.

  Всю воду в вагоне использовали только для питья. Дождевую воду, воду взятую из ручьев и речек кипятили, добавляя травы и коренья. О том, чтобы использовать воду для умывания или стирки не могло быть и речи. Спутанные жирные волосы, грязные немытые  тела в несвежей, пропахшей потом, одежде. Вот такие они стали после нескольких дней пути.

  Начались смерти от  болезней и голода. Смерть - это всегда страшно. За несколько дней войны эта "злая старуха" заглядывала в теплушку много раз. Скольких она забрала на полях после  вражеских бомбежек! А сколько умерло в вагоне от ран !  Счет в пользу смерти увеличивался каждый день. Но по настоящему страшно стало, когда умерла  маленькая девочка от голода.

   Сначала раздался вопль женщины.

 - Она не дышит.

  Пробовали растирать, делать массаж, смазывать пересохшие губы водой. Ребенок очнулся на короткое время, тяжело задышал. Женщина прижала к груди ребенка, пытаясь вернуть к жизни. Но все старания были тщетны. Смерть, смеясь, забрала очередную жертву войны. А мать продолжала держать ребенка. Разжать ее руки было невозможно. Безумный взгляд пустых глаз. Женщина гладила девочку по голове и пела колыбельную. Видеть и слышать это было невыносимо. В вагоне пронесся стон боли и горя.

   Несколько часов уговаривали мать отдать мертвого ребенка, а она, обезумев от горя, не понимала, что происходит и отталкивала всех от себя, продолжая прижимать девочку.

- Так нельзя, в такую жару может быстро распространиться инфекция, придется применить силу, - было общее решение.

  Ребенка отняли силой. Женщина кричала и просила, стояла на коленях. Ее успокаивали, как могли.

- А что с ребенком?

- Если не будет в ближайшее время остановки, то придется делать это на ходу. Хоронить все равно времени не будет.

 Скоро поезд притормозил, ребенка опустили рядом с составом. Попрощались.

    А еще через несколько дней кто-то обнаружил у себя на голове вшей. Маленькие паразиты, видимо занесенные в вагон кем-то из новеньких, распространились с огромной скоростью в благоприятной среде. Ко всем неприятностям еще добавился страшный зуд.

  Григорий Маркович пытался взбодрить всех. Но слишком много бед навалилось на людей. Казалось, что человеческие силы на исходе. Без воды, еды, под ежедневными бомбежками, замученные болезнями, люди ехали от смерти к жизни через смерть. Они еще не знали, что их борьба за жизнь только начинается.

                                                              Дети войны.