Часть 31. Троицк

   Уже несколько дней состав ехал на восток по территории России. Бомбардировки с воздуха прекратились. Голод и болезни стали теперь самой большой бедой для людей в теплушке. Общее настроение у всех было подавленное, и всё чаще приходило осознание того, что эта война надолго. Разве бы везли их так далеко от родного дома вглубь страны.
 
  На территории России на крупных железнодорожных узлах к большой радости беженцев открыли эвакуационные пункты. Теперь стало легче получить хлеб и кипяток в дорогу. А на некоторых станциях даже можно было поесть суп или кашу в столовой, помыться в душевых комнатах и получить чистую одежду. Открытие этих пунктов стало спасением для сотен тысяч эвакуированных, находящимся длительное время в пути.

  В середине августа состав из Украины, на котором ехала Лея с детьми, остановился на конечной станции своего следования в городе Троицк Челябинской области. Для вновь прибывших начинался новый этап их жизни, а вернее сказать новый этап борьбы за выживание.

 Первым делом все должны были пройти регистрацию прямо на вокзале. Семьями по очереди заходили в специальную комнату, предъявляли документы чиновникам и получали  продовольственные карточки на месяц.

   Уставшая женщина - чиновница молча взяла документы у Леи. Проверила ее паспорт и свидетельства о рождении старших детей и племянника.

- А где свидетельство о рождении младшего ребенка?

- Не успели еще зарегистрировать, девочка родилась 25 июня 1941 года,- объяснила Лея.

-  Понятно. Без регистрации не могу выдать карточку на ребенка, - женщина  с жалостью посмотрела на Лею, которая держала маленькую Этеньку на руках, - извините, не имею права.

- А где разрешение на эвакуацию? - продолжила чиновница.

- Какое разрешение? - Лея  не понимала о чем ее спрашивают.

- Вы эвакуировались без разрешения?

- Мы сели в эшелон в своем городе, нас пропустили, никто ничего не просил,- ответила Лея.

- Женщина, я не знаю, как вас пропустили там, - делая ударение на слове "там", произнесла чиновница бездушным голосом, - а здесь я не имею права давать вам карточки. У нас все строго.

- Что же делать? У меня же дети. Как же мы без карточек?

- Карточки дают работающим на заводах. Так что попытайтесь устроится на работу. И извините, я должна продолжить прием эвакуированных.

  Никакие просьбы и уговоры не смогли убедить чиновницу выдать продовольственные карточки на семью. Вся в слезах Лея вышла из комнаты.


   Чтобы получить разрешение на выход в город после регистрации приехавшие эшелоном люди должны были пройти санобработку. Отстояв огромную очередь, получали керосин и небольшой кусочек мыла на семью. После бани, переодевшись в чистую одежду, все направились в столовую здесь же на вокзале. После еды всех обязали пройти медицинский кабинет. Врач осматривал и решал, кто может ехать в город, а кого надо поместить на лечение или карантин в госпиталь.

   Когда Лея с детьми стояла в очереди к врачу ее неожиданно окликнул до боли знакомый голос. Оглянувшись, она увидела свою лучшую подругу детства Геню, с которой училась в одном классе в школе. Женщины бросились в объятия друг к другу. Оказалось, что они всю дорогу ехали в одном составе, но в разных вагонах, а встретиться удалось только в Троицке.

   Геня эвакуировалась с десятилетней дочкой Розой, своей младшей сестрой Фирой, девушкой 19 лет, и пожилой мамой. Муж Гени - Григорий был ответственным работником по заготовке урожая в городе. В его задачу входила доставка и погрузка зерна в вагоны на железнодорожной станции. Семья подруги  до войны жила в кирпичном новом доме в полном достатке. В первый же день войны Григорий получил бронь от армии. Эвакуироваться  из родного города семья Гени тоже не собиралась, но Гриша, который каждый день по работе был на вокзале и вращался среди огромного количества людей, из разговоров понял, что ситуация очень тяжелая, война приближается, и надо спасать своих родных. Поэтому 27 июня он поспешил в городской совет за разрешением на эвакуацию. Ему не отказали. Затем забежав домой на минутку, он попросил жену собрать вещи на утро. Геня долго возражала, но Гриша настоял на отъезде. Утром он приехал на подводе забрать родных на вокзал. Увидев огромное количество чемоданов и баулов, Гриша попросил оставить все чемоданы, а взять только самое необходимое. После долгих пререканий из всех вещей взяли только один саквояж. Отец Гени  наотрез отказался уезжать из дома. Он не хотел оставлять дом и любимую работу мастера на сахарном заводе. 28 июня Грише удалось посадить  свою семью в один из вагонов переполненного состава.

  Как же было здорово для Леи обрести здесь в Троицке за тысячи километров от родного дома дорогую и преданную подругу.

   На медосмотре у девочек обнаружили золотуху. За ушками, на щеках и на голове у них были красные корочки, которые чесались и шелушились. Врач объяснил, что эта болезнь явилась следствием плохого питания и нарушения обмена веществ, а так же антисанитарных условий в теплушке.

- Болезнь не заразная. Полноценное питание, свежий воздух, соблюдение чистоты, желательно достать хорошую мазь и все пройдет, - заверил врач Лею.

  Это был еще один удар для молодой женщины. Она даже не знала, где они будут теперь жить и чем станет кормить детей без продовольственных карточек.

- Лея, не плачь, тебе нельзя нервничать. Мы обязательно что-нибудь придумаем, - обнимая подругу, успокаивала ее Геня.

   А потом началось расселение вновь прибывших.

 - Двадцать семей следуйте за мной, - произнес солидный мужчина средних лет.

Пешком они шли по незнакомому городу за этим мужчиной в неизвестном направлении.

- Вот здесь вы будете жить, - заводя людей в большой дом, сказал он.

По широкой лестнице спустились в полуподвальное мрачное плохо проветриваемое помещение. На полу кое-где лежали старые одеяла, матрасы. В центре стояла буржуйка.

- Располагайтесь. Другого жилья в городе нет. Карточки можно отоваривать в магазине через дорогу. Во дворе туалет и колонка с водой. Кто желает устроиться на работу, приходите завтра в городской совет.

  Лее с семьей достался  большой матрас в углу подвала. Уложила уставших детей спать.  Сама села на краешек матраса. Голова гудела, в ушах стоял звон. После длительного переезда в поезде казалось, что тело еще едет там в эшелоне. Все качалось и плыло перед глазами. И опять впереди была полная неизвестность.

   Так начиналась их жизнь в эвакуации.

Выписка из военных архивов: Население города Троицк Челябинской области на 1941 год составляло примерно 50 тысяч человек. Число эвакуированных, которых принял город за время войны, примерно от 18 до 19 тысяч человек.



 


 







 


 
   

Часть 30. Харьков

    Дорога в неизвестность продолжалась. Проследовав Киев, эшелон взял курс на Харьков.
Уставшие, голодные люди в теплушках с надеждой ждали конечной станции своего пути. И очень верили, что скоро их мучения закончатся.

     Лея помнила про харьковский адрес родственников Давида, записанный вместе с другими адресами родных на тетрадном листке перед отъездом. В Харькове со своей семьей жил родной племянник мужа  Петр. Петя был старшим сыном родной сестры Давида, и всего на 4 года младше родного дяди.

   Несколько лет назад в их город Староконстантинов по направлению партии после окончания института приехала из Харькова красивая  веселая девушка Люба. Она, как молодой специалист, участвовала в строительстве нового военного аэродрома в городе. Как и где познакомились Люба и Петя, Лея не запомнила. То ли кто-то из друзей свел молодых людей, то ли Люба заказала себе новый наряд у хорошего портного Пети, то ли это была случайная встреча в маленьком городке, но так было угодно судьбе, чтобы познакомившись однажды, эти двое уже не расставались никогда. После окончания своего проекта на строительстве аэродрома Люба вернулась в родной Харьков с мужем. В начале 1941 года старшая сестра Давида поделилась большой радостью. У молодых родилась девочка, которую назвали Софочка.

  Лея надеялась, что сможет остаться у родных Давида. Страшная дорога измучила  молодую женщину. Она боялась за жизни своих детей, особенно за младшую дочь, которой еще не было и месяца от роду. Поэтому, когда их изрешеченный пулями и осколками многострадальный эшелон поставили на сутки в депо под Харьковом на ремонт, женщина, не задумываясь, собрала детей и поспешила по указанному в листке адресу.

  Долго никто не открывал им входную дверь. Потом послышались шаркающие шаги, и старческий голос спросил: " Кто там?".

- Здесь проживает семья В.,- произносит в ответ Лея.

- А вы кто будете?

- Мы родные Пети из Староконстантинова.

- Люба, это к тебе,- открывая дверь, позвала с порога пожилая женщина и стала уходить в темноту длинного коридора.

  А к ним навстречу уже шла женщина с ребенком на руках. Тягостное молчание. Никто не предложил зайти в квартиру. В глазах Любы Лея увидела испуг.

- Люба, это я Лея. Это мои дети и племянник Миня. Можно зайти?

- Лея? Зайти?

- Ты не узнала нас?

- Я узнала, - Люба прижала к себе ребенка так, что девочка у нее на руках заплакала, - Лея, я узнала, извини, только...

- Что?

- Я сейчас вернусь, не уходите никуда,- Люба с плачущим ребенком исчезла вслед за пожилой женщиной.

  Лея хотела убежать, но не было сил шевелиться. Окинула взглядом измученных грязных худеньких голодных детей и ужаснулась от увиденного. Только теперь она поняла испуг Любы.
Разве можно было узнать прежнюю аккуратную во всем Лею в этой уставшей женщине, в изорванном тряпье, пропахшем гарью паровоза, человеческим потом и кровью, с нечесаными  жирными волосами.

- Надо уходить,- позвала детей Лея.

- Нет, пожалуйста, не уходите,- к ним уже спешила Люба одна без ребенка,- сейчас соберу вещи, возьму керосин и мыло, отведу вас в баню. Я ... у меня... Софочка маленькая совсем...

- Люба, это ты извини, я не подумала, лучше мы уйдем.

- Нет, Лея. Все хорошо, Софочка у соседки Сейчас приведем вас в порядок, переоденем, накормим. Только не уходите, пока я буду собирать вещи, - Люба сначала поспешила в свою комнату, затем стала бегать по длинному коридору, стучаться в двери к соседям, собирая подходящую одежду для неожиданных гостей.

  Вскоре они уже шли по улицам города в сторону бани, по дороге рассказывая друг другу последние новости. От Любы Лея узнала, что Петя получил бронь на швейной фабрике, где сейчас шили  военную форму.

- Он там с утра до ночи. Очень много заказов. Я с ребенком дома. Город часто бомбят. Немцы наступают очень быстро.

  Лея в свою очередь рассказывала Любе, как родилась Этенька, как они уехали из дома, какая тяжелая оказалась дорога и как она жалеет о том, что уехала.

- Не жалей не о чем, Лея. Люди такое говорят, что страшно поверить. И здесь вам нельзя оставаться. Скоро фабрика, где работает Петя, будет эвакуироваться. Мы собираемся тоже уезжать.

  Отмывались в бане горячей водой с мылом, предварительно промыв волосы керосином от вшей,  Миня со Шмуликом в мужском отделении, а Лея с девочками - в женском. Переодевались в чужую одежду, которую приготовила Люба и ее соседи.

- Лея, ты не обижайся. Давай еще сходим к парикмахеру, - глядя на детей, посоветовала Люба,- здесь рядом.

- Будем стричь на лысо,- заключил местный парикмахер, пытаясь расчесать длинные спутавшиеся волосы маленькой Нюсеньки.

- Ничего, доченька, наденем тебе платочек, а потом волосики новые отрастут, и будешь ты самая красивая девочка на свете. Я тоже свои волосы состригу. И Шмулик, и Миня,- пытаясь успокоить девочку, приговаривала Лея.

  А после все направились домой к Любе и Пете. Молодой мужчина уже вернулся с работы домой и играл с маленькой дочкой. Соседи рассказали ему о приезде родни, и он ждал их возвращения из бани. Когда раздался  долгожданный стук, Петя поспешил открыть входную дверь.
  То, что он увидел, ужаснуло его. Они стояли  перед ним в одежде с чужого плеча. Худые. Изможденные. Уставшие. Мальчишки лысые. Лея и Нюсенька в платочках на голове. И глаза у всех  были такие затравленные, утомленные дорогой, смертями и болезнями.

  Потом был скромный ужин за общим столом. Все соседи делились кто чем мог. Детей уложили спать, а взрослые сидели почти до утра, рассказывали о настоящем, делились воспоминаниями. И один вопрос мучил всех: " Что же будет дальше?".

  На следующий день Лею с детьми провожали на вокзал. В руках у всех были небольшие котомки. Люба щедро поделилась для Этеньки детскими вещами Софочки, из которых девочка уже выросла. Кто-то из знакомых Любы и Пети принес вещи и для старших детей. Запаслись даже одеялом и кружками.

  И опять наступило время расставания. Обнялись.

- Может с нами, - сказала вдруг Лея.

- Напишите, как приедете,- попросила Люба,- и ...

Женщины заплакали. Никто не знал или придется еще увидеться. Никто не знал, какие испытания ждут впереди.

- Главное, чтобы выжили...