Часть 3. Братья

   Лея просыпалась рано. До подъема детей надо было еще растопить печь, принести из колодца воду, приготовить завтрак. Руки, привыкшие к любой домашней работе, делали все быстро и споро. Теперь можно будить сына в школу. Восьмилетний мальчик был особой гордостью для Леи. Любознательный, толковый, спокойный и воспитанный, он учился в классе лучше всех и дома помогал матери, чем мог. Женщина  подошла к кровати сына, улыбнулась, радуясь своему счастью. Тихонько, чтобы не разбудить дочь,  дотронулась до плеча сына.

  Шмулик открыл глаза, потянулся. Так не хотелось вставать из теплой постели, но понимал, что в школу нельзя опаздывать. Молча и быстро вышел из комнаты, где еще крепко спала младшая сестренка. Слабый свет от керосиновой лампы освещал кухню. На столе его уже ждал завтрак. Шмулик накинул курточку и вышел в сени. Здесь было темно и холодно, мальчик почти на ощупь нашел помойное ведро, которое заменяло и туалет, и умывальник. Справив нужду, зачерпнул большой железной кружкой  колодезную воду из ведра, которое стояло здесь же в сенях на низкой деревянной скамейке, заботливо наполненное Леей. Нащупал  рукой твердый кусок мыла. Холодная вода обожгла кожу. По очереди меняя руки и сливая воду из кружки, мальчик умылся. Вернулся на кухню, позавтракал.

- Сынок, возьми накидку и одень калоши, - попросила сына Лея, - на улице сегодня дождь.

   Поцеловав и проводив сына в школу, Лея вышла в тесный дворик, обошла вокруг маленького дома, чтобы открыть ставни. Теперь можно будить дочку. Нюся по характеру была полная противоположность своему брату. Непоседливая, шустрая, резвая, она доставляла матери много хлопот. Умыв, расчесав и переодев девочку, Лея с трудом усадила ее к столу. В это время в дверь постучали. На пороге стояла мама Леи - Перл.

- Доченька, я пришла тебе помочь, - сказала пожилая женщина.

" Как же постарела мама за этот год!", - подумала про себя Лея.

- Ну, что ты мама, небось и своей работы хватает, - произнесла вслух.

- Мне с вами спокойнее, забываюсь, - возразила Перл.

Пока бабушка играла с внучкой, Лея приступила к ежедневной уборке. Вытряхнула постели, протерла пыль, помыла полы. За это время успела нагреться на печке дождевая вода в ведре, которое Лея набрала заранее из большой бочки возле дома. Бочка стояла возле крыльца, и во время непогоды дождевая вода  по специальному желобу стекала с крыши прямо в нее. Эту воду использовала для стирки, для купания детей и для мытья волос. Лея приступила к стирке. За пару дней скопился целый ворох грязной одежды. Стирала и наблюдала за мамой.

  Старая женщина улыбалась, рассказывая какую-то сказку внучке. Маленькая Нюсенька внимательно слушала бабушку, теребя в руках тряпичную куклу, сделанную из лоскутков от старой юбки. Лея очень переживала за мать. Сколько же ей пришлось пережить в жизни! Какая же непростая и тяжелая доля ей досталась!

   После революции отец Леи - Зюсь остался без своей любимой  работы, страдал, мучился, не имея возможности обеспечивать свою семью. Но самая большая беда пришла, когда новая советская власть объявила его чуждым элементом, не давала разрешение на другую работу. Четыре старших брата Леи тоже попали под гонения из-за отца. Им не давали нормально учиться, запретили работать. Самый старший брат Айзик решил попытать счастье, уехав в соседнюю Польшу. И ему действительно повезло. Нашлась хорошая работа. Пригодился опыт, накопленный еще до революции, когда он подростком помогал отцу в его купеческих сделках. Основательно устроившись, Айзик вернулся домой и уговорил родителей отпустить с ним еще одного брата Мойну. А потом уехал в далекую Америку еще один брат  Леи - Иосиф. Молка вышла замуж, и тоже упорхнула из родного гнезда. Жила она недалеко в соседнем городке, но приезжать  к родителям ей было нелегко. У Молки подрастали уже трое деток - два сына и дочь. Два самых младших брата Леи служили в армии. Ефим должен был вернуться домой со дня на день, а самый младшенький и любимый Митенька только недавно начал службу. Возле родителей осталась Лея с семьей и еще один старший брат Мирон. Мирон бывал дома редко, уезжал из родительского дома на заработки в другие города.

    До недавнего времени все было более менее спокойно. У Айзика была хорошая семья, добрая трудолюбивая жена, трое детей. На свадьбу к Мойне ездили в Польшу всей дружной семьей в 1938 году. Родители, Лея с Давидом и детьми, Молка с мужем Борисом и детьми, брат Мирон. Добирались поездом, отгуляли весело, воспоминаний много. Мирон познакомился на свадьбе у брата Мойны с чудесной девушкой из Польши. Ездил в течении года несколько раз  в гости к братьям, а весной 1939 года  он объявил родителям, что  уезжает к своей избраннице в Польшу навсегда. От брата Иосифа приходили редкие, но теплые и хорошие письма из далекой Америки. Он очень скучал за семьей, но был доволен своей новой страной и новой жизнью.

   Беда постучалась прошлой осенью. В Польше началась война. Связь с тремя братьями Айзиком, Мойной и Мироном была потеряна. Узнать что либо было невозможно. На все запросы Леи и ее родителей ответа не было. И когда уже не было никакой надежды, а отчаяние охватило всю семью, в дверь родного дома постучал Айзик. Он был один, без жены и детей и без братьев. Уставший, голодный, ободранный. Стал рассказывать. Летом 1939 года он по делам уехал в Прибалтику заключать какую-то сделку. Там его и застала новость о начале войны. Пытался вернуться домой, но все границы закрыли. Через своих деловых партнеров, через какие-то коммерческие каналы узнал, что его жена и дети, чтобы не оставаться в Польше, где шла война, решили отправиться к родителям Айзика в Украину. Эти же партнеры предупредили мужчину, чтобы даже не пытался перейти границу с Польшей в поисках своих родных.

- Там война, там убивают евреев.

     И тогда Айзик из Прибалтики тоже стал добираться к родному родительскому дому. Пришлось пройти десять кругов ада, пока он смог обнять родителей и прижаться к ним. Но самое ужасное, что его жена и дети так до сих пор и  не появились у родителей.

- Буду ждать их здесь! Должны же они когда-нибудь приехать,- брат верил и надеялся.

     Лея переживала за родителей, за брата. Успокаивала, их как могла. Тоже верила,  очень хотела верить. Но на дворе уже стояла осень 1940 года, а вестей от братьев Мойны и Мирона и от жены и детей брата Айзика не было. "Скорее бы Фима вернулся из армии, мама хоть немного успокоиться", - подумала Лея.

    Белье развесила на веревках в сенях. Как раз в это время на пороге дома показался брат Айзик. Осунувшийся, сгорбленный, седой. Лея вздрогнула от увиденного. Страх и боль сковали молодую женщину. Подумала о своих детях.
 

" Нет, никогда и никому я не дам обижать их!", - пронеслось в ее голове.

- Айзик, заходи. Будешь пить чай.

- Нет, сестренка, спасибо тебе родная. Вы у меня теперь одна радость в жизни,- сказал очень обреченно, уставшим голосом. Никому не хотел признаваться, что его вера и надежда в спасение жены и детей угасали с каждым днем все больше.

   Тихо заплакала мама. Стала молиться вполголоса о своих сыновьях и внуках. Маленькая Нюся не понимая, что происходит подбежала к Леи и попросилась на руки. Лея, прижимая к себе дочь, тоже стала молиться о спасении родных.