Часть 21. Теплушка

    Состав медленно уходил в неизвестность, оставляя позади родной украинский городок.
Лея с детьми и племянником расположились на нижней полке двухъярусных нар. Они сидели, прижавшись друг к другу, и боялись пошевелиться. Тяжелые раздвижные деревянные двери теплушки оставались открытыми, пропуская дневной яркий свет внутрь вагона. Двое мужчин подняли лежащий на полу длинный деревянный брус, вставили его в скобы, находящиеся по бокам от двери, загородив  тем самым дверной проем для безопасности людей.
   Внутри теплушки сохранялась тишина. Все старались говорить шепотом, словно боялись потревожить  установившуюся атмосферу спокойствия своим присутствием. Только перестук и скрежет вагонных колес, неравномерное покачивание вагона нарушали это людское безмолвие.
   Лея осмотрелась вокруг. Небольшое пространство теплушки было заполнено практически до отказа. Люди занимали не только места на нарах, которые располагались в два ярусы по бокам от дверей, но и сидели прямо на деревянном полу вагона, укрытого старой темно-желтой соломой. Напротив открытой двери по другую сторону  вагона находилась точно такая же  широкая дверь, загороженная деревянным брусом, но в данный момент она была полностью закрыта. По центру теплушки, среди сидящих на полу людей, Лея рассмотрела  печку-буржуйку. Под потолком вагона раскачивались две керосиновый лампы, которые в народе  называли "летучая мышь" по названию немецкой фирмы, создавшей их. Несколько окон без стекол, закрытые  только железными решетками, находились по периметру вагона высоко от пола, да ещё свет проходил через одинокий выход на крышу, прикрытый люком.  
    Вагон был старый,  коричневая краска облезла с деревянных досок во многих местах. Скорее всего раньше в этом вагоне перевозили скот или лошадей. Еще улавливался запах навоза и конского пота. А сейчас, когда надо было срочно эвакуировать женщин и детей в тыл, мобилизованных солдат и военную технику на фронт, весь мало-мальски подходящий железнодорожный транспорт переделывали на скорую руку, приспосабливая для перевозок людей. Поискав глазами туалет и умывальник в вагоне, Лея совсем растерялась. В одном из углов теплушки она увидела ведро. "Неужели? Не может такого быть!", - пронеслось в голове у женщины.
    Между тем народ стал потихоньку приходить в себя. Никто не знал куда их везут, сколько времени придется провести на колесах в этом старом и неприспособленном для жизни вагоне, но надо было устраиваться, несмотря ни на что, и пробовать решать сиюминутные проблемы. В вагоне было много детей, женщин, стариков и только несколько мужчин. С нескрываемой радостью Лея увидела, среди эвакуированных вместе с ней людей, много знакомых лиц. Кто-то уже тоже узнал Лею:

- Лея, поздравляем тебя с рождением ребенка! Кто родился? Девочка. Пусть растет здоровенькой и счастливой. А где родители? Одна с детьми? Как ты решилась?

   В этой мрачной теплушке на короткое время тесно сплелись жизни  почти 60 человек. Украинцев, евреев, русских. Они все уехали от войны, оставив  свои дома и родных. У многих мужья, сыновья и отцы уже были мобилизованы в армию и отправлены на фронт. Некоторые уже успели похоронить своих родных, погибших во время бомбежек вражеской авиации в родном городе.
Но так уж устроен человек! Жажда жизни побеждает над всеми невзгодами: голодом, холодом, лишениями, болезнями, страхами, ужасами, паникой и, казалось бы, над полной безысходностью, которая воцарилась теперь на каждом шагу в этом огромной мире, наполненном злобой и бешенством старухи-смерти.

"Жить. Жить. Будем жить!!!", -  стучали колеса поезда, укачивая Лею. От приятной дрёмы женщину вернул в действительность плач ребенка. Всё это время маленькая Этенька была на руках у Леи. Руки затекли, но не выпускали драгоценную ношу.

- Мама, покормишь Этеньку, а потом меня, я тоже хочу кушать,- попросила Нюсенька.

- Да. Сейчас, дети, - Лея стала искать глазами  место, где бы положить ребенка, чтобы переодеть.

  Достала из котомки свежую пеленку, приготовленную Перл, на глаза сразу навернулись горькие слёзы : "Мамочка, как же вы там?". Только раскисать было некогда. Ловко управилась, перепеленав дочку. Что делать с грязной пеленкой пока не знала. Стирать и сушить было негде, выкинуть боялась, а вдруг не хватит пеленок на всю дорогу. Аккуратно сложила, надеясь, что сможет постирать на какой-нибудь большой станции, где будет продолжительная стоянка эшелона. Теперь надо было расстегнуть пуговицы на блузке, чтобы приложить малышку к груди. Невыносимый стыд овладел молодой женщиной. Ребенок плакал, прося еду, а Лея теребила пуговицы, прижимая дочку к себе.

- Да, что же ты мучаешь младенца? Возьми вот,- пожилая женщина, сидящая рядом, сняла с головы огромный платок и укрыла им Лею и ребенка.

- Спасибо Вам,- поблагодарила Лея, перекинув платок через плечо на руку, в которой держала дочку.

Этенька с жадностью схватила растрескавшийся сосок матери, и наслаждаясь и причмокивая, стала есть. Лея сжалась и поморщилась от сильной боли.

- Ничего, скоро заживет, - со знанием дела сказала все та же пожилая женщина.

    Вдруг состав начал резко тормозить. Кто-то упал на пол, кто-то ударился о вертикальные стойки, удерживающие нары. Раздались крики и стоны.

- Это что было? Привыкли дрова возить,- заворчал один мужичок, потирая ушибленное место.

   В это мгновение все отчетливо услышали характерный гул самолетов. Никто не знал, что делать. Людям казалось, что они уже уехали от войны и бомбежек навсегда, и теперь в этом поезде им ничего больше не угрожает.

- Из вагонов!!! Бегите подальше от эшелона!!!

   Все бросились к открытому дверному проёму. Состав стоял в поле, и единственная поперечная ступенька вагона находилась очень высоко от земли. Женщины и дети боялись прыгать вниз. Началась давка и паника. Все те же два мужчины, которые устанавливали в начале пути деревянный брус, стали раздвигать дверь напротив, разделив поток людей. Они же спрыгнув на землю первыми, стали помогать женщинам и детям.

   Миня тоже пытался помогать. Он бесстрашно спрыгнул вниз, и пробежав по инерции  какое-то расстояние от вагона, вернулся и стал ловить внизу детей и помогать старикам. Женщины, оказавшись на земле, хватали детей и бежали подальше от поезда. Точно так же спасались люди и из соседних вагонов.
   В это время фашистские самолеты развернулись и направили свои смертоносные машины прямо на стоящий в поле состав. Летчики с ухмылкой нажимали на спусковые кнопки рычагов. Бомбы отрывались попарно от днищ самолетов и летели вниз с ужасным звуком, неся с собой смерть. А потом раздался страшный грохот от взрывов. Бомбы одна за другой падали возле вагонов, поднимая в воздух комья земли, разрывая человеческие тела в клочья. Невыносимая нечеловеческая боль сливалась с криками и стонами, страх овладел телом и проник в душу каждого.
  Лея и дети успели добежать до небольшого оврага в поле, и теперь они лежали прижавшись к земле, закрывая голову руками. От каждого взрыва их подбрасывало, засыпало землей  и пылью. Дети плакали, размазывая слёзы по лицу грязными руками. "Это конец!,- успела подумать женщина, теряя рассудок от ужаса и страха.